Взять хотя бы само имя "Вавилен", которым Татарского наградил
отец, соединявший в своей душе веру в коммунизм и идеалы шестидесятничества.
Оно было составлено из слов "Василий Аксенов" и "Владимир Ильич Ленин". Отец
Татарского, видимо, легко мог представить себе верного ленинца, благодарно
постигающего над вольной аксеновской страницей, что марксизм изначально
стоял за свободную любовь, или помешанного на джазе эстета, которого особо
протяжная рулада саксофона заставит вдруг понять, что коммунизм победит.
Татарский очень стеснялся своего имени, представляясь по возможности Вовой. Потом он стал врать друзьям, что отец назвал его так потому, что увлекался восточной мистикой и имел в виду древний город Вавилон, тайную доктрину которого ему, Вавилену, предстоит унаследовать. А сплав Аксенова с Лениным отец создал потому, что был последователем манихейства и натурфилософии и считал себя обязанным уравновесить светлое начало темным. Несмотря на эту блестящую разработку, в возрасте восемнадцати лет Татарский с удовольствием потерял свой первый паспорт, а второй получил уже на Владимира.
Он поступил в технический институт – не потому, понятное дело, что любил технику (его специальностью были какие-то электроплавильные печи), а потому, что не хотел идти в армию. Но в двадцать один год с ним случилось нечто, решившее его дальнейшую судьбу.
Татарский поступил в Литературный институт. Правда, на отделение поэзии он не прошел – пришлось довольствоваться переводами с языков народов СССР. Татарский представлял себе свое будущее примерно так: днем – пустая аудитория в Литинституте, подстрочник с узбекского или киргизского, который нужно зарифмовать к очередной дате, а по вечерам – труды для вечности.
После распада СССР устроился в коммерческий ларек.
Работал на чеченца Гусейна.
Гусейн был худеньким невысоким парнем с постоянно маслянистыми от опиатов глазами; обычно он лежал на матраце в полупустом вагончике, которым кончалась шеренга ларьков, и слушал суфийскую музыку. Кроме матраца, в вагончике были стол и несгораемый шкаф, в котором лежало много денег и стояла замысловатая модель автомата Калашникова с подствольным гранатометом.
После случайной встречи с однокурсником бросил ларек и стал работать в рекламном бизнесе.
После недолгих уговоров Татарский закрыл палатку на ключ и, боязливо косясь на вагончик Гусейна, пошел вслед за Морковиным к его машине. Они поехали в дорогой китайский ресторан «Храм Луны», поужинали, сильно выпили, и Морковин рассказал, чем он в последнее время занимался. А занимался он рекламой.
Работал на Дмитрия Пугина. Позже устроился в агентство "Тайный Советник" к Ханину. После смерти Ханина Морковин устроил его в межбанковский комиетет, под начало Легиона Азадовского.
Через некоторое время Азадовского устранили и Вавилен Татарский занял его место. Стал земным мужем богини Иштар и обзавелся виртуальным двойником, постоянно снимающимся в рекламе.
Имел два спиритических сеанса с духом Че Гевары.
После употребления вавилонской марки имел беседу с Сируфом.
Участие в произведениях Пелевина:
1. Главный герой романа Generation «П»
Цитаты из романа Generation "П" . Часть 1.
Цитаты из романа Generation "П" . Часть 2.
2. В черновой версии Ампир В
- Видишь вон того пухлявчика? - спросил Энлиль Маратович, который держался со мной рядом. - Это Татарский.
Я увидел румяного халдея в очках-велосипеде - кокетливо надвинув шапочку с маской почти до самых очков, он говорил с двумя вампирами. Вид у него был холеный, но усталый.
- А кто это? - спросил я.
- У великой богини должен быть земной муж. Как бы первый среди халдеев. Пост почетный, но чисто церемониальный: с богиней земной муж не встречается и даже не знает, как она выглядит. Но должность все равно очень важная. Его выбирают гаданием. А результат гадания чаще всего иносказательный и туманный...
Черновые отрывки романа "Empire V/Ампир В".
3. Упоминание в романе Священная Книга Оборотня
Вот, например, вчера вечером я наступил политтехнологу Татарскому. Слышала про такого?
—Слышала. Он что, умер?
—Зачем. Забормотал во сне и перевернулся на другой бок. Я его всухую замочил.
—А что это значит?
—Его теперь приглашать никуда не станут, и все. Будет сидеть у себя в фонде, пока с обоями не сольется. Если, конечно, помещение ему оставим.
Community Info